Вот-вот пойдёт снег. Предснежное.

А снег все идет, падает, идет, падает.

И мы в нем идем и падаем, идем и падаем.

А шар все встряхивают и встряхивают, встряхивают и встряхивают.

Линор Горалик

Предснежное

        Вот-вот пойдёт снег и мы остановимся. Мы не побежим в укрытие, как от дождя, с глупыми промокшими улыбками. Мы остановимся и глянем вверх, на ворон, на трубы, на слезящийся светофор. Мы увидим горы. Увидим других людей, остановившихся. Наступит тишина. Заметили, что первый серьёзный снег всегда начинает падать в тишине. Ему нужна тишина, и нам она очень нужна. Снег сразу сделает нечётким всё летнее, хлопотное, он приблизит нас к новому году. Мы вспомним, что детьми по этим наклонным улицам нас везли на санках любящие нас руки. Что хорошо бы в лес. Хорошо бы в горы. Хорошо бы на крайний случай домой, к чаю.

Эта тишина продлится всего пять минут. Она прервётся карканьем ворон, как отмашкой продолжать бег. Машины начнут с ненавистью развозить снег в слякоть, люди заговорят, но другими голосами, и вообще за эти пять минут всё изменится в нас. Начнёт ждать. Ведь мы закончили тем, что ничего не ждём, всё кончилось, всему пришёл конец. Над лыжной трассой и над катком зазвучит громкая музыка, загалдят отдыхающие. Станут делать глупые лица остужая дуновением чай в крышке от термоса.

Голуби задвигаются в два раза быстрее, придавая темп пританцовывающим продавщицам за прилавками. Без этого момента разве жизнь? Мы не японцы, но тоже понимаем свой внутренний мир и внутренний мир этого города.

А вечером снег будет пунктиром сыпать в свете фонарей, и нам есть куда торопиться, к кому спешить. У нас есть всё, что нужно. Уже есть.